Версия для слабовидящих
На конференции Waves Enterprise обсудили роль государства в развитии технологии распределенных реестров
В 2020 году блокчейн из визионерского превратился в почти рутинный инструмент решения конкретных бизнес-задач. На блокчейне успешно работают логистические центры, торговые платформы, сервисы идентификации — любые проекты, где важна «фиксация правды». Российское государство намерено развивать блокчейн, в том числе и для создания различных отраслевых платформ. Как прорывная технология меняет отношения бизнеса и государства, ведущие эксперты рынка обсудили на круглом столе «Блокчейн в государственном секторе. Наступило ли признание?» конференции Waves Enterprise Conference 2020.
Идея блокчейна давно овладела умами российских чиновников. Правительственные рабочие группы, госкорпорации и институты развития закладывают распределенный реестр в дорожные карты и научно-технические стратегии. Министерства и департаменты дублируют в распределенных базах свой документооборот. Однако насколько оправдан этот энтузиазм? Должно ли государство слиться в объятиях с блокчейн-индустрией? Заместитель председателя Комитета Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) по интеллектуальной собственности и креативным индустриям Сергей Матвеев полагает, что это излишне: «Признание государством блокчейна не нужно. Государство и блокчейн — это разные социально-технические системы. Блокчейн решает проблему быстрого и доверительного горизонтального взаимодействия участников общественных отношений. Государственная власть в своей основе — это иерархическая, вертикально упорядоченная система». Безусловно, в определенных случаях участие государственных органов, регистрирующих права, или тех органов, которые осуществляют контролирующие функции в блокчейн-системах, крайне полезно — это позволяет резко снизить транзакционные издержки всех — и бизнеса, и государственного аппарата. «Но в этом случае речь идет о прагматичных технократических решениях, а не о признании или какой-либо политике», — подчеркнул эксперт.
Государству блокчейн может быть интересен в той мере, в которой оно участвует в рыночных отношениях, и в этом смысле о технологии стоит говорить не в контексте органов власти и функциональной совместимости разрабатываемых ими цифровых платформ, а в контексте конкретных властных полномочий. Так, руководитель направления «Развитие технологии распределенных реестров» Ассоциации ФинТех Анатолий Конкин рассказал, как государство участвует в сервисе банковских гарантий, созданном Ассоциацией на платформе Masterchain: «Cмарт-контракты обеспечивают жизненный цикл банковской гарантии. Ее бенефициар — это орган власти, например, таможня или Федеральная налоговая служба, у которых тоже есть внутренняя проверка такой гарантии. Роль государства здесь сводится к автоматизации механизмов проверки».
Именно такой подход позволяет успешно свести реализацию конкретных властных полномочий к блокчейн-транзакции, полагает Сергей Матвеев: «Есть ФНС с полномочием получать данные о заработных платах. Есть банки, которые в пандемию выдают кредиты под нулевые ставки на выплату этих зарплат. Работая в общей блокчейн-сети ФНС, в рамках своих полномочий достаточно лишь подтверждать, что средства оценены верно, и давать акцепт на выдачу кредита. Остальные участники будут уверены, что заявитель воспользовался своим правом один раз. Это блестящий пример технологического прагматичного взаимодействия банков и ФНС России, без всякой политики».
Сегодня каждое ведомство работает над собственными решениями на базе распределенных реестров, а эксперты заранее думают о совместимости модулей и в конечном счете «блокчейне блокчейнов». Между тем рациональнее не «городить вавилоны», а подумать о декомпозиции функций органа власти. Ведь точно так же, как в случае с банковскими гарантиями, государство в лице регулятора могло бы участвовать в финансовых транзакциях, блокируя сомнительные сделки. Роспатент мог бы подтверждать, что права на изобретения передаются законно. Конкретное властное полномочие можно реализовать в блокчейн-сети, а орган власти при этом становится участником смарт-контракта.
Переосмысление роли госоргана в терминах властного полномочия может среди прочего привести к реорганизации таких ведомств, как Роспатент. Так, в конце декабря на заседании Совета по вопросам интеллектуальной собственности при Совете Федерации Сергей Матвеев предложил преобразовать регулятор в публично-правовую компанию (ППК). Ведь уже сегодня по закону патентная экспертиза может быть децентрализована. Роспатент же, освободившись от этого функционала, естественным образом сконцентрируется на защите инвестиций в интеллектуальную деятельность. При этом деньги, собранные с рынка в качестве патентных пошлин и взносов на поддержание патентов, ППК сможет самостоятельно тратить на развитие услуг в формате, ожидаемом участниками рынка.
Важной темой дискуссии стали общие стандарты и правила. Сергей Матвеев считает, что частным игрокам прийти к согласию проще, чем государственным структурам, привыкшим к многоступенчатым согласованиям. С ним солидарен руководитель блокчейн-проектов Департамента информационных технологий (ДИТ) Москвы Кирилл Поляков: «Я понимаю, как согласовать проект с одним заказчиком. Это может быть субъект Федерации или конкретный департамент. Но как только защита поднимается на уровень нескольких субъектов или департаментов, сложность внедрения проектов возрастает на порядок».
Заместитель директора по информационным технологиям Федерального института промышленной собственности (ФИПС) Константин Нагаев, напротив, считает, что органам власти прийти к консенсусу проще, чем рыночным игрокам: «Банкам договориться ничем не легче, чем государственным организациям. В конце концов, они все конкурируют между собой. Нельзя сказать, что банк банку друг. А над ФОИВами все-таки есть верховная власть, которая может потребовать от всех действовать определенным образом».
Еще один вопрос, затронутый на круглом столе, — использование отечественного ПО. На сегодняшний день почти все российские проекты, в том числе работающие с госсектором, пользуются продуктами на базе Exonum, Hyperledger Fabric, Waves Enterprise, Masterchain или Ethereum. При этом только Waves Enterprise и Masterchain — российские. В ДИТ Москвы остановились на Ethereum по критерию безопасности, в ФИПС отметили, что, хотя организация и работает с Exonum, это уже по сути отдельная, кастомизированная программа, усовершенствованная российскими специалистами. Программное обеспечение IPChain на базе Hyperledger также уникально и входит в реестр российского ПО, а значит, никаких проблем с участием госорганов в сети возникнуть не может.
Вопрос технологии как таковой никогда не бывает определяющим, отметил директор по продукту Waves Enterprise Артем Калихов: «Все-таки внедрение блокчейна связано скорее с адаптацией бизнес-процессов. Технологический вопрос на втором месте. Внедрение блокчейна — это интеграция иного организационного, социального и бизнес-подхода. Это не про выбор между Microsoft SQL Server и Oracle».
Участники дискуссии сошлись на том, что по мере расширения применения блокчейна он будет совершенствоваться как технология и с точки зрения скорости обработки транзакций, и с точки зрения надежности алгоритмов. Что же касается уникальности тех или иных платформ, в современном мире немыслим продукт «местного разлива». Базовая технология, будь то Exonum или Hyperledger, развивается и «дотачивается» под конкретные кейсы во всем мире. Российские продукты на базе этих решений вполне уникальны.